Елена Сарафанова - Поверить в чудо [трилогия]
- И как, поможешь?
- Обязательно.
- Спасибо, Володя. Это для меня очень важно, во-первых, потому, что баба Надя и баба Мария помогали спасать Виту и мальчиков, а во-вторых, они сразу тепло и сердечно приняли нас в свою семью. И я знаю, что смерть отца ничего не изменила - мы до конца останемся близкими людьми, и в Стусове нам всегда будут рады.
- Ты прав, парень. Хотя, если честно, то в одну семью нас соединила Ольга, необыкновенная девушка, с отъездом которой наша жизнь снова станет простой и обыденной, ведь из неё исчезнут чудеса и разные невероятные вещи, о существовании которых мы даже не догадывались.
- Это да.
- Знаешь, я не раз по-доброму завидовал Виктору, что у него была такая любовь. И дело не только в красоте Ольги, а в ее преданности и умении любить и защищать ...Ужасно жаль, что мой лучший друг погиб, но он прожил последние месяцы абсолютно счастливым человеком. И такое счастье стоит смерти.
Через неделю на адрес массажного салона пришло письмо.
"Ольга, я обещала с октября посещать лечения, - писала Людмила, - но, видно, не суждено. Господь Бог и провидение распорядились по-своему - совершенно случайно я попала в один женский монастырь, где игуменья согласилась выслушать мою исповедь. Потом она долго молилась, а в конце сказала: "Оставайся у нас на зиму, у тебя будет время все хорошо обдумать и понять, как жить дальше, потому что, думаю, ты еще не готова к переменам". И я чувствую большую правду в этих словах, ведь моя душа сейчас, как пепелище, и неизвестно, когда она очистится. Поэтому я приняла предложение игуменьи и остаюсь здесь, в монастыре, пока не примирюсь с собой и миром. Пусть благословит тебя Господь. Прощай и прости. Людмила".
Ольга показала это письмо Володе по дороге в Киев.
- Я, я и снова я, - раздраженно прокомментировал он. - Не верю, что Людмила написала искренне, не такая она натура.
- А я знаю, что после катаклизмов люди меняются, - возразила Ольга. - Называй меня идеалисткой, Володя, но я всегда буду верить в добро и справедливость. И то, что Людмиле легче примириться с собой в монастырских стенах, тоже вполне понятно. Такие вещи вообще легче делать на новом месте. Я ведь тоже уезжаю отсюда.
- Ты вынуждена, это совсем другое.
- Вот смешной. Ты так и не понял, что для меня это просто удобный выход? Я все равно уехала бы, рано или поздно. Ежедневно видеть места, где была такой счастливой и беззаботной, и знать, что обратной дороги нет - это как нож в сердце.
- Прости, я не подумал, - вздохнул Володя.
Киев встретил их высотками, шумом и автомобильными пробками. Медленно продвигаясь по бульвару Шевченко, Володя не забывал показывать Ольге достопримечательности, мимо которых они проезжали - цирк, универмаг "Украина", Владимирский собор, Университет, затем они миновали Крещатик и по бульвару Леси Украинки добрались до Суворовского училища, от которого завернули вниз к Днепру и выехали на мост им. Патона.
- Боже, какая красота! - выдохнула восхищенно Ольга.
- Да, я всегда считал, что Киев - один из красивейших городов на Земле, когда-то даже мечтал жить здесь, - согласился с ней Володя.
- Так почему же ты не киевлянин?
- Потому что так судьба сложилась. Кстати, это - Ленинградская площадь и от нее уже начинается Харьковское шоссе.
Через десять минут Володя показал Ольге высотку, стоящую на пересечении шоссе с трамвайными путями.
- Здесь даже подземный гараж есть, - гордо добавил он.
- А зачем мне? - не поняла девушка.
- Машину будешь ставить.
- Какую машину?
- Свою.
- А, - махнула рукой Ольга. - Когда это будет?
- Вот дурочка, - заулыбался Володя. - А синяя "Тойота"?
- Но... разве она моя?
- Виктор сделал на тебя генеральную доверенность сразу же после подписания между вами договора о сотрудничестве.
- Да, он говорил что-то такое, но я не думала... А как же Влад?
- Это - твоя машина, Оля. А Влад не поднимал этот вопрос, потому что он даже не обсуждался, как очевидный по умолчанию.
Квартира была хоть однокомнатной, но просторной и светлой. Ольга сразу почувствовала, что будет чувствовать себя здесь комфортно. Она быстро сообразила, как обустроит ее, где будет диван, где стол, какие шторы повесит на окно, а Володя, который наблюдал за ней, только улыбался. "Вот что значит красота, - думал он. - Ольга, даже после того, как обчекрыжила себя портняжными ножницами, остается красавицей. Невероятно, но без черной шапки волос ее лицо теперь привлекает ещё больше внимания. Ну, киевские мужики и парни, вам конец!"
Валерий Петрович, заведующий травматологией, когда впервые увидел Ольгу, подумал то же самое. "Господи, ну и красавица! Теперь конец спокойным дням в моем отделении". Но его опасения оказались напрасными - девушка ни с кем близко не общалась, была безупречной в работе, а нахальные поклонники, получив от нее по звонкой пощёчине, назвали новенькую "колючкой" и больше не трогали.
Эпилог.
"Это конец, никакой надежды нет, мой единственный сын умирает!" - женщина съехала по стене прямо на пол лестничной клетки и дрожащими руками начала зажигать сигарету. В три часа ночи здесь, на лестнице нового больничного корпуса, было очень тихо. Поэтому её особенно поразило, как бесшумно появилась рядом незнакомая медсестра, молоденькая красавица в нежном голубом костюме.
- Что случилось? - голос девушки был тихим и искренним.
- Горе, какое горе, - и женщина, глотая слова, быстро рассказала, как у ее тридцатилетнего сына вдруг отказали почки.
- Он никогда не болел, всегда занимался спортом ...я не понимаю, откуда взялась эта беда? - Слезы текли по измождённому лицу женщины. - Говорят, нужна донорская почка, а моя не подходит, потому что Саша пошел весь в отца, начиная с внешности и заканчивая группой крови.
- И что?
- Я вдова уже два года! И теперь мой единственный сын умирает от интоксикации, температура не сбивается и ничего нельзя поделать.
Девушка присела возле женщины на ступеньку и взяла ее за руку.
- Как вас зовут?
- Инна Николаевна.
- Так вот, Инна Николаевна, выбрасывайте сигарету и пошли посмотрим на вашего Сашу. - В голосе девушки было столько убедительности и силы, что женщина сразу встала и двинулась за ней.
